Сука-любовь

[jai]

Дорогая моя Фанатка! С Днем Рождения! Я знаю, что в этом фике нет Семака xD но может тебе понравится.

Название: Сука-любовь
Пейринг: Кержаков/Сычев, Торбинский/Сычев, Билялетдинов/Сычев и другие.
Время действия: 2007 год, январь - дкебрь.
Жанр: романс и ангст
Рейтинг: NC-17
Предупреждение: нецензурная лексика
НБ: 28 декабря 2006 года Кержаков подписал контракт с испанским клубом «Севилья» на 5,5 лет. Этот фик был написан еще в 2008, сейчас я только редактирую его, остальные части скоро будут. comment is love

Часть 1

С чего же все началось? Надо, наверное, начать с самого что ни на есть наипервейшего января.

Все началось с охренительно жгущей горло водки, с выступающих на глазах слез (несомненно, исключительно от этой самой водки), безумных плясок и громкого хохота.
Все началось с выступления президента, с его речи о верном пути развития и обещания что это будет замечательный год.

Хорошо, все будет хорошо.
Все будет хорошо, я это знаю, знаю.

Запомнился огромный телевизор в центре зала и толпа, отсчитывающая последние тридцать секунд уходящего года. Оглушило всеобщее истеричное «Ура-а-а-а», словно именно сейчас в этом крике можно выплеснуть все хорошее, что ты думаешь о 2006 годе. Звон бокалов, смех, поцелуи. И танцы с водкой. Или водка с танцами.

К двум часам ночи к нам подъехал Динияр. Он, как и полагается человеку с жесткими семейными традициями, встретил Новый Год дома, и через час поцеловал маму, пожал руку отцу, кивнул двум братьям и по-ребячески выскочил из квартиры, крикнув, что бы до завтра не ждали.
А еще этот безумный салат оливье был заправлен звонкам из Омска на наконец освободившейся линии после трех часов. А еще вместо соли ожиданием одного единственного звонка, и по причине его отсутствия мыслями «все, никакой нахуй любви в следующем году, только футбол».

И выпить по чуть-чуть.
И будет хо-ро-шо.


…Пятки. Чьи-то пятки. Чьи-то пятки перемещались по комнате.
Если наутро болит твоя голова.
Все еще первое января?
Мы скажем прямо: Ты не умеешь пить.
Идите вы в жопу. Я накрылся одеялом и провалился обратно в туманное беспамятство.

***

Утро первого дня происходит именно так, как происходят все первые дни новой жизни. Хочется покорять этот мир ровно столько же сколько и перед сном – то есть «идите в жопу». И все, что получилось сделать - отмахнуться от крутящегося вокруг Дини:
- Завтра, все завтра.

Через условные «еще минутку» я встал, умылся и побрел на кухню. Динияр уже по-хозяйски развернул хлеборезательную деятельность, вытащил шоколадное масло и намазал на хлеб. Достал из холодильника начатый пакет мультифруктового сока и поставил вместе с двумя стаканами перед моим носом.
- Ты так здорово справляешься, - сказал я, глядя как он наливает в чайник воду. – Может каждое утро будешь ко мне приезжать?
- Тебе придется много платить.
- Не вопрос.
- Может мне тогда еще убираться у тебя?
- Ты не умеешь.
Динияр открыл кран на полную мощность, вымыл еще раз руки, выключил воду и, оперевшись на мойку, начал вытирать руки полотенцем.
- Дим, а может проще найти себе девушку, - он повесил полотенце на крючок и достал две фарфоровые кружки. - И домработница не нужна и завтрак с ужином тебе обеспечен.
- Как будто ты не знаешь какие у нас девушки, - я налил сок в стакан, выпил его залпом и налил еще. – Им и домработница, и последняя коллекция Диор, и путевка на Мальдиви нужны одновременно.
- Да, а ты же не любишь Диор. Шансы этой девушки стремительно катятся в минус.
Я съел два кусочка еды приготовленной другом, запил это чаем и довольный заметил:
- Не, Динь. Даже если когда-нибудь и будет девушка, она не сделает бутерброд с маслом вкуснее. Завтрак для чемпионов – Я покрутил в руках третью порцию хлеба с маслом. – Точно для чемпионов.

Так вот. Знакомьтесь. Динияр Билялетдинов. Мой друг и одноклубник.

У Динияра была спортивная семья и он находился под постоянным наблюдением четырех пар глаз. Родители, братья. Куча советов и ежедневных нареканий.
На тренировках он был серьезен до безобразия, иногда, находясь с ним рядом, я чувствовал кожей исходящий от него запах контроля и ответственности. Как своего собственного так и семейного. Иногда, когда мы сидели вдвоем, он внезапно заявлял, глядя в стену:
- Как же заебало.
Я обычно спрашивал:
- Что именно.
На что он отвечал:
- Все.
Я понимал, что под «всем» подразумевалось что-то весьма конкретное, что это конкретно сидит у него в голове и пристально наблюдает за каждым его шагом и словом. Поэтому я кивал и говорил «это точно».

С отцом он ругался часто:
- Да я, сука, уже не маленький тыкать меня носом как котенка. Дим, это пиздец какой-то, он вечно мной недоволен, вечно!

Реже ругался с одноклубниками:
- Питер, бля, ты сегодня вообще бегать не собираешься? Ро, ну хули ты бьешь как дерьмо в унитазе?

В общем, он как мог развивал свои коммуникативные навыки.

Со мной он ссорился редко, потому что ругаться в одностороннем порядке ему не интересно и никак не развивает его умения.

Мне всегда казалось, что я бы так не смог. Мне то проще, я вдали от дома и уже давно сам по себе. Без контроля и ответственности Дмитрий Сычев.

Иногда он срывался. Я конечно погорячился… Он взрывной и поэтому срывался очень часто, особенно когда мы проигрывали или кто-то выводил его из себя. Но он холерик, потому быстро остывал и вообще половину его слов можно было пропустить мимо ушей – до следующего конфликта он о них и не вспоминал.
Но в большинстве своем он похож на удава, который медленно перекатывал слова с конца хвоста в рот, успевая их процедить и отчистить от ненужных эмоций.

Бил, Биля, Беляш, Динияр, Диня, Динь, Ляля. Слишком много имен для одного человека. Но это вполне оправдано, он как хвост у павлина. Такой же разноцветный. Человек-настроение.


- Ты Саше звонил? – спросил он,
- Нет, - буркнул я, кладя на стол газету, и потом, словно оправдываясь, добавил. – У меня его нового номера нет.
Динияр странно посмотрел на меня с минуту, потом взял соль и сказал:
- Вообще-то я про вчерашнюю девушку из ресторана.
- Ааа, - протянул я, почувствовав себя конкретным идиотом.
- Ты ее вообще помнишь? – хмыкнул Динияр. - Саша. Брюнетка. В синем платье. С тебя ростом. Любит золото, Зенит и Зигмунда Фрейда.
Сука по натуре, роза по определению. Живет с недавних пор в Севилье. Любит борщ и поцелуи в бровь.
- Помню. Нет, не звонил.

Я налил воду, опустил одноразовый пакетик жасминового чая в кружку и через минуту начал дергать за ниточку, потому что не любил слишком крепкий чай.
Динияр никогда не называл Кержакова «Саша», за исключением личных обращений. Для него он был «Керж» - приятель по сборной, отличный футболист и мой друг.

Друг такой же, как знаете, бывали ситуации: девушки представляют пришедших с ними парней и говорят: «Знакомьтесь, это мой друг Саша», но всем понятно, что дружба здесь закончилась после первого бокала шампанского.
Динияр все знал про мою ебущую мозги любовь к Кержакову. Иногда мне казалось, что он меня ревновал, но это глупости, конечно.


Саш…
После сообщения, что ты уезжаешь в Севилью, тебя называют изменником Родины. Но я ведь понимаю твое желание расти и поехать заграницу играть. Кто как не я тебя понимаю.
«Кержаков предал «Зенит», Питер и Родину» - кричали вокруг. А, по-моему, это несусветная глупость. Чтобы предать, надо верить. Саш, ты верил в Зенит? А он в тебя?
Я помню твой потухший взгляд, вымученную полуулыбку и неспешные разговоры на полутонах. Помню октябрьские матчи, когда ты почти слился со своей формой. Ты чертовски посинел от питерского холода, стал под цвет ваших поребриков - иссиня серый. Весь такой пиздец какой питерский.

А потом… А потом пришло время покупать новые плавки и с замиранием сердца выбирать тур путешествия в далекую солнечную страну, с золотистыми пляжами, теплыми ветрами и исключительно безоблачным голубым небом.

- Дим, я, наверное, буду играть в Испании.
- И будешь забивать Барсе и Реалу? – рассмеялся я
- Не, ну это как получится, – хмыкнул ты.

Я подумал тогда, что это шутка, тем более ты не заводил больше об этом разговоров. Блять, Саш, я подумал, что это шутка!
«Александр Кержаков переходит в Севилью»
Острие шутки вонзилось в левую лопатку, позади сердца, и плечо нервно дернулось. Раз, два… Глаза перестали бегать вправо-влево и остановились в одной точке. «Руководство Севильи официально подтвердило».
В каждой шутке есть доля шутки, да? Иди-ка ты нахуй, Кержаков! И засунь себе эту долю в задницу. В свою тупую питерскую задницу.

***


После окончания сезона у меня были небольшие каникулы, и я до отъезда на теплое иностранное море слетал домой. В родном Омске было просто замечательно.
Я встретился со старыми знакомыми, которым позвонил еще в Москве, что бы узнать, кто где находится. В конце концов, время летит и многие из них уже давно уехали из Омска, а кто-то постоянно в командировках. Взрослые ведь люди. У кого-то уже третий ребенок, кто-то открывает очередное кафе, а кто-то совмещает и то, и то. Жизнь вообще непредсказуемая штука.

Мы сидели в ресторане, болтали, после четвертого тоста разговор вошел в колею «Слушай, а помнишь…». Я больше отмалчивался, разглядывал всех. Смеялся над общими шутками, внутри ожидаемо щемило при воспоминаниях о нашей детской веселой жизни и хотелось сказать «почаще бы встречаться».
Ванька (так себе одноклассник) спросил меня колко «Дим, а ты доволен своей жизнью?». Красивая Лена тут же заискивающе посмотрела и после вопроса «А почему не женат еще?» перестала мне нравится. И вечер был подпорчен.

Я долго лежал на диване в своей детской комнате.
Скользил взглядом по развешанным на стенах постерам Зидана, Беланова и Васильева. Мама решила ничего здесь не менять, но держала комнату в чистоте. Я был ей безумно благодарен.
Такое странное ощущение меня охватило. Словно вернулся в самое начало, что бы вспомнить о самом важном. Вспомнилось. Когда играл за школьную команду и в восьмилетнем возрасте с мальчишками из футбольной секции носился по дворовой коробке, я мечтал о двух вещах. О том, что бы сыграть с Зиданом в Лиге Чемпионов и о стиральной машине для мамы. Еще я мечтал о велике, о жвачке и о том, что бы уроков больше не было, но это, конечно быстро прошло.

Мама, пока я гостил, готовила любимые вареники и котлеты с картошкой, а я не замечал, как съедаю все за раз. Мама много улыбалась и немного плакала, а я кусал губы и говорил, что люблю ее.
Я не успел и моргнуть, как мы с мамой, папой и братом уже сидели в самолете и летели в Москву. Оттуда почти сразу по прилету поехали в Домодедово, я - с доской для серфинга и загранпаспортом под мышкой. Мальдивы были прекрасны, впрочем, как и последовавшие за ними Сейшельские острова.

***

Седьмого февраля был первый товарищеский матч в этом году - с голландцами.
Матч был в Амстердаме и уже это само по себе было очень смешно. Количество шуток в самолете превышало всевозможные нормы, Березуцких было просто не остановить.

За несколько дней стало известно, что ты не прилетишь, потому что у тебя сезон в самом разгаре и нужно набирать форму.


Ты перешел в «Севилью» потому что ты лучший форвард в нашей премьер-лиге, потому что ты великий футболист, достойный самых лучших наград и призов, которого ждут великие дела.
Так что нахуй тебе какая-то сборная и какой-то товарищеский матч.
Ты все делал правильно Саша, совершенно правильно.

Матч Нидерланды – Россия закончился со счетом 4-1.

***

Локомотив. Начало марта.

Снег в этом году выпадал нечасто, но если выпадал, то очень сильный.

Снег облепил всю куртку, и наверное издалека я похож на снеговика. Я то ладно, а вот Питер смотрелся вообще нереально. Тренировки сорвались, но в снежки никто не запрещал играть.
- Сыч, лови! – крикнул Динияр.
В щеку ударило огромным, тяжелейшим снежком, оставляя после себя мокрое и посиневшее пятно. Я присел на корточки и начал тщательно вытирать щеку.

- Эй, Дим, ты чего? – подошел удивленный капитан. - Не, ну я думал ты увернешь…
- Получай! – кинул я снежок прямо ему в лицо.
- Сука! – разлепив глаза, крикнул Беляш и следующим что я почувствовал был удар головой о земле со снегом и навалившегося Динияра, начавшего закидывать на меня снег, лежащий рядом.
- Аааа, закапываем Сыча! – крикнул Янбаев и бросился помогать своему капитану.
- Суки, я заболею!
- Не боись, вылечим, - хмыкнул Биля. - Я тебя чаем с вареньем отпою.

Несмотря на все опасения, на следующий день я не заболел. Наверняка, из-за того что после этих зимних забав принял теплый душ и тщательно растер полотенцем все тело. Я, слава богу, остался здоровым, хотя, готов поклясться, Динияр был этим слегка расстроен.



***

24 марта. Матч с эстонцами.
Тебя вызвали на матч, я помню как мы сидели в Бору и ждали, когда все приедут. Ты влетел в зал и улыбнулся настолько широко как не может даже Павлюченко, словно ты позируешь для несуществующих фотографов.
- Кеерж! - Алдонин первым встал с дивана и обнял старого приятеля. – С возвращением.
- А загорел то как! – Вася Березуцкий. - Керж, ты что там, на пляжах все время вялишься?
- С 6 до 9 каждое утро, - засмеялся Кержаков. – У меня просто спальня на восточной стороне, по утрам настоящее палево.
Я наблюдал за тем, как ты по кругу поздоровался почти со всеми, останавливаясь, улыбаясь каждому, словно не было драк с Быстровым, словно это не Березуцкий кричал когда-то «Ну что, отсосал Кержаков?» и не Погребнк посылал тебя со всей твоей семейкой. Ты не то забыл все в своей Севилье, не то простил.

Ты весь как будто светился изнутри.
И это было чертовски обидно.

Я вздохнул и подумал, что это как бы не было это сложно, но продержаться трое суток придется. Привет, пока, хорошая погода. Взгляд в сторону, в голосе пренебрежение, а в голове циничное спокойствие.
В голове был хорошо выстроенный план, но Кержаков как всегда делал только то, что ему хотелось.
В первый же день он подсел ко мне в самолете.

Он много болтал об Испании, о команде, о сумасшедших фанаты и том, как сложно арендовать дом. Я делал вид, что слушал его, но на пятнадцатой минуте оборвал, сказав, что хочу спать.

Оставшийся день я практически ни с кем не общался, Динияр много хмурился, а вечером перед сном бросил «Дим, это все только твои дела. Делай, что считаешь нужным».
Динияр выключил в свет, и в темноте, смотря в черное нечто перед собой, я повторял про себя «три дня, всего лишь три дня».

Но Александр Кержаков – человек, которому плевать на ваши молчаливые намеки или просьбы. На следующий день он весь день пытался завести разговор и когда мы ехали обратно в гостиницу, после тренировки, я не выдержал и сказал «Кержаков, отвали от меня уже». Он долго смотрел на меня, потом молча встал и сел к Аршавину.

За окном садилось солнце, а на душе стало еще противнее.


Вечером все собрались у Павлюченко, но у меня настроения не было ни на какие «лагерные» игры с картами или желаниями. Желание было только одно – выиграть матч и поскорее вернуться в Москву.

В дверь постучали, наверное Динияр опять забыл ключи. Я открыл дверь, но там оказался Кержаков.
- Ты.. Что такое?
- Не впустишь даже? – улыбнулся Саша.
Я хмыкнул, пропустил его и закрыл дверь. Он схватил меня за плечи и впечатал в стену, целуя. Я пытался его оттолкнуть, но он всегда был сильнее меня, поэтому я опустил руки и сдался этому сукину сыну. Поцелуй был поспешным, жадным, но потом стал неспешным и в итоге закончился.
Он водил рукой по моему лицу, скулам и целовал шею.

- Ну, как поиграли? Семшова опять заставили танцевать ламбаду? – сквозь сон спросил я.


- У тебя старый одеколон, - минут через пять наконец разорвал молчание я.
- Это мой настоящий запах, - улыбнулся он, растирая каждый палец моей правой руки по очередности.
- Саш...
- Ну ладно, - он поднял пальцами мою голову, и я столкнулся с его глубоким как жизнь взглядом. – Я вчера специально купил. А ты чего хотел?

Мне показалось, я сейчас сорвусь. Саша, блядь, тебе сказать чего я хотел? Врезать тебе и посмотреть как у тебя пойдет кровь, забыть как будто такого человека никогда и не было,
Врезать, ударить и самое главное – забыть как страшный сон.
А еще отъебать до состояния безликого мяса. А потом зацеловать как будто это последний час моей жизни, уткнуться тебе в грудь и лежать так целую вечность.

Прости меня
За слабость
И за то, что я так странно
И отчаянно люблю

- Я думал, ты меня забыл, - сказал я.
- Я думал, ты меня ненавидишь.
- Я не… Саш, - я поцеловал его мягкие губы цвета недоспевшей вишни и вкуса сливочного обжорства. Это все что я в состоянии был сделать, потому что опять, в сотый раз, не смог противостоять ему.
- Ты дурак, Дим.
- Спасибо что напоминаешь.
- Ну если не я, то кто еще.
- Кержаков, ты еще тот фрукт. Хм. Персик или абрикос?
- Тебе виднее, - сказал он, кусая ухо.
- Персик.
Он оторвался и удивленно посмотрел на меня:
- Потому что сочный?
- Потому что мягкий, - сказал я и схватился за его задницу. Он хмыкнул и начал раздеваться.

Матч Эстония-Россия закончился победой России со счетом 0:2.

Продолжение следует