Резонанс
Название: Резонанс
Авторы:  Antitheos и  La haine
Артер:  pika-chan (арт)
Виддер:  Джей (клип)
Источник: Шерлок ВВС
Категория: джен и очень дженовый слэш
Жанр: AU, драма, кейс (3 шт.), крадущийся ангст, затаившийся романс
Герои и пейринг: Шерлок Холмс, Джон Уотсон, Джим Мориарти, Себ Моран, Чарли Милвертон и россыпь оригинальных персонажей; почти платонический Себ/Джон
Рейтинг: R за вещества, трупы и взрывы
Размер: около 51 тыс. слов
Саммари: Один выбор, один шаг с тропы — это шаг в другую реальность: Мэри Мортсен сбегает из дома в 16, чтобы выйти замуж за капитана Уотсона, Джим Мориарти вытаскивает тонущего Пауэрса из бассейна, маленький Шерлок ссорится с братом, а Себ Моран боится крови... Бабочку размазало по подошве. И грядет гром.
Предупреждения: клиффхангер; вынос мозга; dark!Шерлок, light!Джим; психиатрия на грани фантастики; медицина в руках любителей, логика покоится на спинах четырех слонов, которых держит гигантская черепаха
Дисклаймер: все уже украдено до нас
Размещение: с разрешения авторов
Ссылки на скачивание: Microsoft Word (с рисунками) или много разных форматов на AO3
+Фанмикс

Все связи между явлениями устанавливаются исключительно
путем разного рода простых и сложных резонансов —
— согласованных вибраций физических систем.
© Н. Тесла

ЧАСТЬ I

Пролог

Стеклянный водопад. Нет, это окно льется. Целлофановые желто-зеленые цветы. Стекло не жидкое, аморфное, прямо как Себ. Он хочет поднять руку, но рука расслаивается (это общая рука), и он оставляет ее в покое. Без нее даже лучше. Себ видит сзади, спереди и сбоку, внизу и вверху, но яснее всего — внутри, где горит. Отвернись, отвернись, отвернись еще раз.

В легких плавится воздух, наружу выходят кости. Подышать. Так трудно дышать. Себ парит в двух футах над собственным телом и видит, как кости врастают в плед, а пятна ноздрей и раскрытого рта перекидываются на ткань. Теперь она вся в пятнах-дырах. Это хорошо, это объединяет. Ткань должна дышать. Не должна кричать. Заткнись, ради бога. Закрой глаза, это чужие глаза, не смотри ими.

Ищешь девушку, у нее в глазах солнце, и ее нет. Люси в небесах.

…

Мозг, поплутав пару секунд по горизонтам событий, определил прижавшееся тело как мужское.

— Du verstehst wirklich [Ты действительно понимаешь], — глухо выдавило тело и прижалось плотнее.

Немецкий? Прекрасно, нихт ферштейн, майн фройнд, абсолютно нихт. Хотелось это сказать и, может быть, ударить, потому что незнакомец, рыдающий тебе в жилетку, немного раздражает. Нервирует. Совсем чуть-чуть. Но, черт возьми! Это будет невежливо. Он, наверное, зарыдает еще громче, или ударит в ответ, или достанет из-за пояса ствол и… Нормальный человек не станет рыдать в жилетку первому встречному. Надо действовать осторожно. Соглашаться, не провоцировать.

— Ja, ja! Именно так, приятель, — Себ попытался мягко отстраниться. "Приятель" потянулся за ним, как жаждущий в летний день за холодным пивом.

— Du glaubst doch auch daß die Welt verrückt ist [Однако ты веришь, что этот мир сумасшедший], — это прозвучало грустно. Господи, а вдруг у него кто-то умер? И все равно это не повод заливать соплями чужую рубашку.


Себ подумал о плюсах положения: в сущности, даже лестно. Что из тысяч хомо редко-встретишь-сапиенсов этот немец с Ниагарой в черепе выбрал именно его. Повезло так повезло. Удача хохочет и показывает пальцем, звезды складываются во всякую похабщину. Привычная картинка. Здравствуйте, меня зовут Себ Моран и я гребаный сборник законов Мерфи во плоти.

— Слушай, не знаю, что у тебя случилось, очень сочувствую, но у меня работа. Первая за несколько месяцев. О, как же это… Арбайтен, ja? Битте…

Тело напряглось.

— Ich störe [Я мешаю], — протянуло оно надтреснутым голосом. Себ собирался ответить что-то, но в рот полез горячий соленый язык, тот самый, что ловко обкатывал картавую "r" в берлинской манере. И упала тьма.

…

— Не трогай его! Не смей его трогать, тупая скотина! Фог, помоги, ты же видишь, тут будет убийство! У этого придурка мозги засраны гашишем, Фог, пожалуйста!

…

А Люси в небесах с алмазами, хотя сапфиры идут ей больше.

…

Себ моргнул. Болела правая рука, костяшки пальцев. Он поднес руку к глазам: ободраны, как после удара. Он не помнил, чтобы кого-то бил. Ледяной крюк страха вспорол спину и двинулся к желудку.

— Danke [спасибо], — просипел знакомый голос. Себ посмотрел себе под ноги. Немец лежал, свернувшись калачиком, из разбитого носа медленно текла кровь вперемешку с соплями, и дикая, совершенно счастливая улыбка шрамом рассекала лицо. — Ich… brauchte es [Я в этом нуждался].

Бежать отсюда, немедленно. Целых три недели без провалов, почему сейчас? Люси, Люси, Люси, не надо было этого делать, глупышка, алмазы по сравнению с тобой как камушки под ногами. Ногами. За ногу крепко ухватили.

— Ruf mich an! [Позвони мне]


Бежать отсюда.

Давно он так не бегал, как будто от цунами. Можно ли убежать от цунами? Нет, от Слая и его банды, давно, еще в школе. У машины его жестоко вырвало чем-то мучным. Он не помнил, чтобы утром ел мучное. Он вообще никогда не завтракал.

…

Люси в небесах.

Вокруг звезды вращаются фракталами в десяти измерениях сразу. Себа размазывает по острым граням, это щекотно. Он смеется и снова пытается поднять руку, которая повторяется десятикратно.

Раз.
Морщинистая, старческая.

Два.
Тонкая, женская.

Три.
Резкая, покрытая сетью шрамов.

Четыре. Пять. Шесть, семь, восемь, он видит всех, хочет, чтобы они ушли и оставили его в покое. Эти чертовы метастазы. Разноцветные пушистые клетки, такие милые.

Все улыбаются, когда ты паришь мимо цветов.

…

Учетная книга всегда помогала, по ней легко было ориентироваться: что доставлено, что нуждается в доставке и куда именно. Еще одно преимущество работы — курьер редко общается с одним и тем же клиентом дважды. Это даже нельзя назвать общением, "здравствуйте, служба доставки, проверьте, распишитесь, спасибо, и вам хорошего дня". Но иногда бывают трудности.

— Забыли что-то? — спросила, открыв дверь, благообразная старушка в толстовке с Led Zeppelin.

"Слишком многое. Но тебе-то откуда об этом знать?"

Себ выдавил дежурную улыбку:

— Мэм, я из службы доставки. Вы заказывали радиоприемник…

Выражение лица старушки заставило его проглотить вторую часть предложения.

— Я знаю, милый, что ты из доставки, — она недоуменно нахмурилась. — Ты ведь приходил полчаса назад, настроил этот приемник, показал, как им пользоваться, я уже почти освоилась. Это проверка? Хочешь, позвоню твоему боссу, оставлю хороший отзыв.

Себ не видел радиоприемника с одиннадцати лет. Каким образом он мог его настроить?

…

— Принцип радиосвязи не сильно изменился с сороковых. Я разобралась за пять минут, ты бы тоже мог разобраться. Ты ведь умеешь обращаться с компьютером. Я бы хотела научиться, но Фог говорит, что мне это не нужно.

…

Женский голос. Себ тряхнул головой. Конечно, женский, он ведь разговаривает с женщиной.

— Простите, вы что-то сказали?

Старушка смотрела настороженно.

— Я молчу, это ты бормочешь себе под нос уже десять минут. Знаешь, милый, с дурью пора завязывать. Ты симпатичный, молодой, здоровый, тебе это не нужно. Я видела, как от такого из окон выбрасывались. Думали, полетят.

…

Паришь мимо цветов.

Опухоль боится одиночества, ей нужны метастазы. Другие — внутри, под его кожей, не его кожей, не кожей, она везде, тянется, переливается, кра-си-во. Не дает встать. Себ слышит плач. Кто тебя обидел? "Я сам". В подкорке кипит: ты не один, забудь об этом, ты никогда не будешь один.

Руки держатся друг за друга, сливаются в общую массу. Внутри так тесно, что от этого больно, и Себ хватает себя за руки (сколько их?), кричит или рычит или поет, но ему хорошо. Он не один. Полосы на обоях ползут к потолку, а потом, шипя, падают оттуда.

Пластилиновые грузчики в зеркальных галстуках.

…

Себ видел этого парня впервые в жизни. Парень, не обращая внимания на протесты, сунул в ладонь несколько марок.

— Да говорю же, считай, ты заплатил. Где свистнул такой клевый рецепт? Торчали вчера всю ночь, трип был прямо, мать его, охренительный.

…

— Прямиком от доктора Лири, компаньеро! Обращайся.

…

Кто сказал, что нельзя вернуться? Будет весна, они поедут в Сент-Джеймс, с неба исчезнут гвозди, из-под земли исчезнут гробы, утята превратятся в лебедей, а Люси с радужным взглядом начнет гоняться за бабочкой в животе, в животе… Кинжалы.

Ищешь девушку, у нее в глазах солнце, и ее нет.

Музыка строит трехмерные фигуры, воздушные замки. Себ хватается за музыку и летит вперед, но Другие держат. Он говорит (или ему кажется, что говорит) кому-то: это все свиньи, ты знаешь проект МК Ультра? Тот смеется, смех рассыпается тысячецветными чешуйками. По не-коже. Тогда становится понятно, что смеется Другой. Себ тянется к его горлу и начинает задыхаться. Окно заливает ноздри, а Люси все еще в небесах.

-1-

— Знаешь анекдот: заходит как-то ковбой в бар?.. — бармен почти незаметно кивает в сторону входной двери и ставит еще один стакан на крепление над головой.

Шерлок перехватывает его взгляд и оценивает вошедших. Первый, несомненно, тот самый “ковбой”, бывший военный с соответствующей выправкой и выдвинутой вперед челюстью, второй — лабораторная крыса, привыкшая просиживать дни за столом с пробирками, надеясь однажды совершить важное открытие.

— Как он закончится на этот раз? — Шерлок легко поддерживает разговор, продолжая раскладывать подноготную этой парочки по полочкам в своей голове.

“Лабораторная крыса” — не интересно. Можно отбросить. Военный врач. Кто сейчас по собственной воле отправляется в зону военных действий? Торговцы смертью и законченные идеалисты. Не тот случай. Быть может, выгодный контракт. Не слишком хорошее финансовое положение. ПТСР. Психотерапевт. Неудачный психотерапевт.

— Давай посмотрим, — откликается бармен-Джо. Под стойкой у него заряженная двустволка. Лет N-ть назад он был тем парнем, с которыми мамы запрещают встречаться хорошим девочкам. Его, конечно, зовут никак не «Джо», но его бар — его правила.

Шерлок ухмыляется (в его ограниченной мимике это короткое подергивание краешком губ является именно ухмылкой) и поворачивается так, чтобы создать для вошедших впечатление, будто его взгляд все это время был прикован к экрану телевизора. Новостной выпуск, спортивные сводки. На узком стуле сидеть вполоборота не слишком-то удобно, совершенно некуда деть ноги: то поджимаешь их, как лягушка, то вытягиваешь и соскальзываешь с сидушки. Больше практики. Мир создан из неудобных вещей, лучше привыкать к ним быстро, комфорт обходится слишком дорого, и речь, увы, не только о финансах.

— Что будете заказывать? — интересуется Джо. Вежливый медведь. С такими габаритами и рыкающим голосом ему и вышибалы не нужны, подойдет к столику — нежеланные посетители сами быстренько уберутся и извиниться не забудут.

"Военный" медлит. Определенно, медик. Недостаточная социальная адаптация, явно насторожен, хмурится, изучает обстановку. Нуждается в направлении и постановке конкретных целей, поддается внушению. Ситуация выбора раздражает. Требует максимальной собранности для принятия решения.

— Пиво, положитесь на вкус бармена, — подсказывает Шерлок, продолжая смотреть на экран телевизора, словно это не он дал дельный совет. Любопытство просыпается совершенно не к месту.

— Спасибо, — благодарит его врач. Делает заказ, забирает пиво и уходит со своим невнятным другом за один из отдаленных столиков. Бармен качает головой и отправляет помощницу на склад за орешками. Холмс тут же выбрасывает новых посетителей из головы. Никакой загадки. Еще один крайне скучный человек.

Джо с усмешкой спрашивает:

— Мне стоит ожидать сегодня чего-то особенного?

— Всегда может случится что-то особенное, — Шерлок достает из кармана телефон и читает полученное сообщение, — что-то совершенно особенное. Сделай мне кофе.

Он бросает на Джо короткий взгляд-предупреждение. Для тех, кто уже достаточно изучил Шерлока Холмса, этого намека достаточно: сантименты закончились. В такие моменты зрачки сужаются до маленьких черных точек, а радужка будто подергивается серым туманом. Взгляд — сквозь. Весь мир вокруг становится призрачным и проницаемым, как воздух, кристальная ясность мышления позиция "вкл".

Дверь "Четырехлистника" снова распахивается и на пороге появляются ребята из банды Бирна: крепкие, нагловатые, несдержанные дуболомы. Джо кривится, ставя чашку двойного эспрессо на стойку перед Шерлоком: он терпеть не может Бирна и его "воронят". Но с ними приходится считаться даже тем, кто к югу от Ирландского моря. Парень знает, как вести дела. Беспокойный вечер, что ни говори.

Шерлок на Бирна даже не смотрит, продолжая быстро щелкать клавишами коммуникатора. Он всегда ведет себя как эстет из трущоб, находит особую прелесть в показательных экзекуциях, в смятении, в криках толпы. Зато на Бирна смотрит Микки Конолли, осевший с подчиненными в баре часом ранее. Удачно/неудачно зашли? Случайность исключена, тут Джо не сомневается.

О нет, Шерлок Холмс не получает ни йоты извращенного удовольствия от созерцания боев без правил, кровавых казней и насилия, не тот сорт людей. Если он и садист, то так глубоко в душе, что сам не подозревает об этом. Его заводит другое, то, что современные любителей пиджаков и портфелей называют «эффективным менеджментом» и «организацией процессов».

Появление вечером в четверг в одном баре Питера Бирна и Мики Коннолли лишь одно — намечавшуюся схватку за переделку сфер влияния. Джо мысленно подсчитывает возможный ущерб. Это скорее разминка для мозгов: он не посмеет положить счет за ремонт на стол перед Холмсом.

Бирн, самодовольно задрав подбородок, двигается в сторону стола, где расположились люди Коннолли. Он даже не оглядывается по сторонам, направляясь к своей цели неумолимо, как лайнер к дрейфующему айсбергу.

— Я слышал, ты трахал мою сестру? — каркающий голос Бирна заглушает все звуки в баре. Некоторые посетители вздрагивают и оглядываются, те, что поумнее, собирают вещи и спешат покинуть заведение. "Четырехлистник" слишком известное в узких кругах место: каждый месяц мелькает в полицейских отчетах. Будь на то воля Скотланд Ярда, бар бы закрыли еще год назад.

— Я слышал, ты сам регулярно это делаешь? — лениво отзывается Мики, отодвигая в сторону бокал с пивом. Медлительность движений показная, он просчитывает возможности нападения. Обмен любезностями окончен, соперники даже не утруждают себя поиском подходящей причины для хорошенькой драки.

Музыкальный автомат переключается на французский джаз. Шерлок не отрывается от своего телефона, лицо его совершенно бесстрастно. Два воющих лагеря застыли по обе стороны от одного дубового стола и выжидают.

Коннолли слабее, кишка тонка. Он бросает бокал в Бирна, тот уворачивается. Джо снимает с полки виски (не тот, что наливает посетителям, а тот, что варят до сих пор в некоторых районах Шотландии) — горький и крепкий. Единственная официантка, вышедшая сегодня на смену, ныряет за стойку и просит налить и ей.

Джо видел не один десяток таких драк. Легко догадаться, что цель людей Бирна — добраться до Коннолли. Личная разборка. До такого почти никогда не доходит: убивать боссов — вопреки кодексу чести этих отморозоков, если только кто-то не отдал им прямой приказ. Бармен смотрит на Холмса и оценивает вероятность такого стечения обстоятельств. Коннолли имел наглость перейти дорогу? Глупо с его стороны. Не того полета птичка, чтобы выделываться.

Песня переключается. официантка сидит рядом за стойкой и подпевает, раскачиваясь из стороны в сторону.

— Вызвать полицию? — спрашивает она. Как он скажет, так и будет. Слово Джо — закон. А Джо, если прикинуть, плевать. Пусть разносят все к чертовой матери.

— Не, — он пожимает плечами, бросив взгляд в зал, где схватка перерастает в ком из людей.

Раздается выстрел. Все замирают, Шерлок вскидывает голову, словно очнувшись ото сна.

— Пошли вон отсюда! — четкий и ясный приказ заставляет дерущихся отступить. Они ненадолго забывают, где они и что происходит. Этой растерянности недостаточно для того, чтобы разогнать их: сейчас они придут в себя и стрелявшему несдобровать. Ребята неробкого десятка, они и без оружия опаснее некуда.

— Господа, вы слышали, вас попросили покинуть помещение, — вкрадчиво, но отчетливо произносит Шерлок Холмс, глядя прямо на осевшего на пол Мики Коннолли. Из дырки у него в брюхе сочится кровь.

Люди Бирна послушно отступают и быстро выходят через черный ход, волоча за собой пострадавших товарищей. А вот "военный" прячет пистолет и опускается на корточки рядом с Мики. Джо смотрит на него: непримечательный, как ни крути, явно не знал, какой бар выбрал для встречи с другом, мог бы сбежать, как все, но остался. Друг вот сбежал.

Все внимание Шерлока в этот момент тоже приковано к врачу: к рукам, расстегивающим куртку, разрезающим рубашку. Чтобы рассмотреть рану, тот подсвечивает себе телефонным фонариком. Люди Коннолли, растерявшиеся в отсутствии главаря, потихоньку начинают отходить к дверям.

— Вызывайте скорую, — уверенно и требовательно произносит "военный", осматривая края раны: ножевая в живот, после таких нечасто выживают. Слишком велика вероятность "не успеть" довезти до операционного стола. Шерлок знает, он знает о смерти больше, чем положено тем, кто еще не перешел за грань. Но в эти минуты его не волнует Мики, теряющий сознание на полу бара. Это отходит на второй план. Он сосредоточен на четких заученных движениях врача — хирурга, теперь уже очевидно, — на сжатых губах и морщинке между бровей.

— Помочь? — Шерлок спрыгивает со стула и запихивает телефон в карман.

— Полотенца, бинт, — отвечает "военный", — я врач.

— Это я заметил, — Шерлок передает ему полотенца, которые официантка протягивает через стойку, — военный медкорпус. Афганистан или Ирак?

— Откуда вы… — врач запинается, но руки его продолжают двигаться — ни секунды сомнения или заминки: он укладывает раненного, подсунув ему под голову свою куртку, поднимает ноги и сгибает в коленях. Ноги разъезжаются в стороны. — Помоги же, нужно подержать!

Шерлок забирает у бармена аптечку первой помочи и присаживается рядом. Врач разворачивает полотенца и осматривается.

— Передайте мне водку.

Джо хмурится, но бутылку передает. Половина щедро выливается на полотенца, вторая уходит на руки. Шерлок морщится от резкого запаха алкоголя, смешавшегося с ароматом крови и пота. Тем временем доктор уже прикладывает полотенца к ране.

— Пластырь, — просит он.

Холмс придерживает ноги Мики в согнутом положении, подпирая их коленом. Достает из аптечки пластырь и быстро рвет упаковку. Невозможно отказать, требовательный голос пробивается куда-то в подкорку мозга и продолжает звучать там. Шерлок никогда не подчиняется, он всегда умел дать достойный отпор как отцу, так и брату. У него иммунитет к любым манипуляциям, но он вспоминает об этом в тот момент, когда протягивает пластырь. Злится.

Врач не замечает. Он умело отрывает от мотка кусочки клейкой ленты и фиксирует полотенца, чтобы они не сползали в сторону от каждого тяжелого вдоха. Шерлок не первый раз видит страдания другого человека, но впервые — спасает. Это заставляет его взгляд цепляться за детали, выстраивать новые предположения, следовать за движениями проворных, испачканных в крови пальцев (наверняка горячих и шершавых, как кошачий язык). Изучать и запоминать.

— Лед, — просит доктор.

— Так Афганистан или Ирак? — Шерлок возвращается к вопросу и кивает официантке. Та открывает холодильник, выскребая лопаткой целое ведерко льда.

— Афганистан. Еще одно полотенце и водка не повредит.

Шерлок кивает вдумчиво, будто сверяясь с собственными наблюдениями.

— У вас паршивый психотерапевт, — говорит он.

— Да с чего вы взяли? — продезинфицированное полотенце со льдом осторожно прикладывается к ране сверху.

— У вас психосоматическая хромота, вы достали пистолет в общественном месте и выстрелили в воздух, — Шерлок ловит себя на мысли, что хочет ухмыльнуться. Никак не от самодовольства, нет. От вязкой иронии собственных слов.

— Это было оправданно.

— И какие же правила оправдывают применение огнестрельного оружия в мирное время? — на этот раз Холмс уже не сдерживает порыв: его губы растягиваются в хитрой улыбке Чеширского кота. — Не беспокойтесь. Люди тут не слишком болтливы, как и те ребята, что так быстро покинули бар.

— Я должен поверить вам на слово? – недоверчиво, полутоном вопроса.

— Нет, но у вас нет выбора. Шерлок Холмс, — он протягивает руку, называя (сам удивляется) свое настоящее имя. Пальцы на самом деле горячие и шершавые, почему он вообще это замечает — неизвестно. Что ж, теперь кровь Мики у него на руках в прямом смысле.

— Джон Уотсон.

— Доктор Джон Уотсон, — сам для себя повторяет Шерлок.

Официантка придерживает дверь для прибывших парамедиков. Холмс так сосредоточен на действиях и словах Джона, что едва замечает их. Он отступает и позволяет профессионалам взяться за дело. Уотсон объясняет им детали, помогает положить Мики на носилки. Тот все еще без сознания. Если повезет, умрет на операционном столе, если нет… придется отправить ему цветы в больницу.

Убийство — не обязательно решение всех проблем, лишь самое вероятное и простое. Шерлок видит яснее в этот момент, все предметы обретают резкость и объем. Он корректирует планы, вносит в них дополнения, оставляет парочку примечаний – на завтра.

Человек с фамилией Холмс изучает человека с фамилией Уотсон, каталогизирует, подвергает повторному анализу и переоценке: гораздо интереснее, чем показалось в первый момент, носит с собой оружие, проблемы с доверием, проблемы с социальной адаптацией, крайне недоверчив и насторожен. А еще берет и стреляет в воздух в людном баре, даже не сомневаясь в своих действиях. Любопытно.

Шерлок достает из кармана лимонный леденец и закидывает в рот, продолжая наблюдать. Он выходит на улицу следом за доктором и парамедиками, и, пока те грузят носилки в машину, спрашивает водителя:

— Куда повезете?

— В Чаринг Кросс, отсюда будет поближе, — невозмутимо откликается водитель. — Хотите сообщить родным?

— Его родные уже в курсе, не сомневайтесь, — туманно отвечает Шерлок. Двери скорой захлопываются и с протяжным воем машина срывается с места.

Джон провожает ее взглядом, потом смотрит на свои руки, подносит их к носу и настороженно обнюхивает. Шерлок снова хочет рассмеяться. Ну точно собака.

— Итак, доктор Джон Уотсон, что вы скажете, если я предложу помочь с вашей ногой? — громко спрашивает Холмс, сожалея, что снова бросил курить. Из запасов осталось всего два леденца. Ночной воздух пахнет сыростью, как всегда в непосредственной близости от Темзы. Этот воздух сплавлен с невыносимым желанием втянуть горький табачный дым.

— Что именно вы хотите предложить? — интересуется Джон, явно решая, вернуться обратно в бар или смыться до приезда полиции. Ножевая рана при поступлении в больницу не пройдет незамеченной. Сейчас парамедики отчитаются – и кавалерия будет тут как тут.

— Приходите, если надумаете, Джон, — Шерлок протягивает ему визитку, — а отсюда лучше убирайтесь поскорее. Скотланд-Ярд не станет церемониться с человеком, у которого за поясом незарегистрированный пистолет и порох на руках и рукавах одежды.

— Да кто вы, черт возьми, такой? — удивляется Джон. Весь вечер парень напоминал компьютерного гика, а теперь сверкает проницательными глазами и обещает помощь с хромотой. Джон не понимает, зачем запихивает визитку в карман, почему соглашается и отчего не может сдвинуться с места.

— Я уже представился, — Холмс пожимает плечами.

— Нет, я не спрашиваю, как вас зовут, я спрашиваю, кто вы такой, — Джон говорит это уже в спину новому знакомому.

— Я помогают людям с их проблемами, — Шерлок не оборачивается. Будто это самая естественная профессия на свете, как "ну что вы, я просто сантехник". Ну что вы, я продаю людям счастье. Ну что вы, я капитан "Энтерпрайза". Впрочем, последнее тоже вполне вероятно в сложившихся обстоятельствах. Он высокий, тонкокостный и чересчур бледный, сойдет за пришельца.

— Отлично, буду знать, к кому обратиться, — бурчит Джон себе под нос.

Шерлок достает телефон и набирает смс. Этот вечер прошел совсем не так, как было задумано, но он даже доволен случившимся – хоть какое-то развлечение в ежедневной рутине. Джон Уотсон обязательно придет к нему. Не может быть иначе.

"В больнице Чаринг Кросс через 30 минут. И купи цветы. ШХ", — он нажимает "отправить" и ловит такси.